Вістовик UA

Плохое управление, низкий моральный уровень войск и злоупотребление алкоголем не раз приводили к печальным последствиям. Пожалуй, самой грандиозной военной катастрофой, порожденной этими причинами, стала битва при Карансебеше, в которой австрийская армия ухитрилась разгромить саму себя.
Беда случилась 17 сентября 1788 года. Австрия уже год вела войну с Турцией за контроль над юго-восточной частью Европы. Армия, возглавляемая самим императором Иосифом II, подошла к городу Карансебешу, находящемуся на территории современной Румынии.
Вечером отряд гусар, двигавшийся в авангарде, форсировал реку Тимиш, но вместо предполагаемого османского лагеря обнаружил цыганский табор. У цыган было много шнапса, и гусары пустились в буйное веселье.
Пока кавалеристы наслаждались выпивкой и цыганскими песнями, к табору подошел передовой отряд пехоты. Пехотинцы потребовали поделиться шнапсом, но гусары в грубой форме отказали.
Пехота возмутилась и пригрозила расправой. Тогда гусары заняли оборону за цыганскими кибитками, заявив, что будут стрелять.
История умалчивает о том, кто произвел первый выстрел, нервный пехотинец или пьяный кавалерист, но вскоре завязался бой. Кто-то со страху закричал: «Турки!», и сражавшиеся бросились врассыпную.
Вскоре паника охватила все войско. Австрийская армия состояла из представителей разных-народов, которые плохо понимали друг друга. Здесь были немцы, румыны, славяне, итальянцы и многие другие.
Немецкие офицеры пытались остановить свое бегущее воинство криками «Halt! Halt!». Но иноязычным солдатам казалось, что это турки кричат: «Аллах! Аллах!», и паника усиливалась. Кто-то из артиллерийских офицеров увидел конницу, убегающую от несуществующего врага, принял ее за османскую кавалерию и приказал стрелять картечью…
Когда офицерам удалось восстановить порядок, было уже совсем темно, и отличить турок от австрийцев стало совершенно невозможно. Армия приняла бой и доблестно сражалась сама с собой, пока не обратила себя в бегство. В общем смятении Австрия едва не лишилась своего императора, который упал с коня в канаву и чудом остался цел.
Через два дня к Карансебешу подошла османская армия, которая обнаружила поле боя, устланное телами австрийских солдат. Потери австрийцев составили около 10 тыс. человек. Война продолжалась еще три года и, как это ни странно, закончилась победой Австрии.

Женщины и флагшток

Пожалуй, самым абсурдным конфликтом эпохи раннего колониализма была гражданская война на острове Питкерн, причем велась она вовсе не за золото и не за земли.
Предыстория той войны хорошо известна из фильма «Мятеж на «Баунти»» с Марлоном Брандо в роли главного мятежника Флетчера Кристиана. В 1778 году британское правительство отправило в Тихий океан корабль флота его величества «Баунти» под командованием капитана Уильяма Блая. Экспедиция должна была собрать на тихоокеанских островах ростки хлебного дерева, которое предполагалось разводить в карибских колониях Великобритании.
После долгого и трудного плавания моряки оказались на Таити, где вкусили все прелести курортной жизни в объятиях раскрепощенных таитянок. На обратном пути дисциплина начала стремительно падать, и в апреле 1779 года на корабле вспыхнул мятеж, во главе которого стоял первый помощник Флетчер Кристиан. Капитан Блай и верные ему люди были посажены в шлюпку и отправлены в океан, а «Баунти» вернулся на Таити.
Здесь среди мятежников произошел раскол. Большинство собиралось остаться на острове и наслаждаться жизнью, а меньшинство прислушивалось к словам Кристиана, который предсказывал, что однажды на остров явится британский флот и повстанцы попадут на виселицу. Кристиан собрал команду из восьми единомышленников, заманил на «Баунти» шестерых таитян и одиннадцать таитянок и уплыл искать новую родину. Позднее мятежников, оставшихся на Таити, действительно арестовали английские военные, но люди, ушедшие с Кристианом, доплыли до необитаемого острова Питкерн, где и основали свою колонию.
О дальнейших событиях фильм умалчивает. Между тем колонисты какое-то время были вполне довольны жизнью, поскольку даров природы на острове хватало всем. Однако был один «ресурс», запасы которого на Питкерне были весьма ограничены,- женщины. Из-за них-то и началась война.
Когда в 1793 году у одного из мятежников умерла таитянская жена, белые поселенцы не придумали ничего лучше, чем отнять жену у одного из таитян. Тот обиделся и убил нового мужа своей подруги. Мятежники убили мстителя, а оставшиеся таитяне подняли мятеж против самих мятежников.
Кристиан и четверо его людей были убиты таитянами, но на этом война не закончилась. Таитянские жены моряков пошли мстить за убитых мужей и перебили восставших таитян.
В результате войны мужское население острова сократилось до четырех человек, да и те потом постоянно враждовали и ссорились до тех пор, пока один из них не был убит, а другой не умер от пьянства. Зато оставшиеся двое поделили между собой женщин и наслаждались вечным миром, пока один из них не умер от естественных причин. Когда в 1808 году к острову пристал американский корабль, на Питкерне жил единственный мужчина – Джон Адамс, у которого было девять жен и около сорока детей.

Американо-немецкая ничья

В конце XIX века великие державы стремились завоевать любые территории, даже пустынные, заболоченные или покрытые непроходимыми джунглями, не имея никакой гарантии, что в этих местах обнаружатся хоть какие-нибудь ценные ресурсы, что само по себе было достаточно абсурдно. Но порой люди, напрямую участвовавшие в территориальных конфликтах, поступали столь безрассудно, что современники не знали, что и сказать. Так, инцидент, произошедший в 1899 году у берегов Самоа, был назван мыслительной ошибкой, которая вовеки пребудет парадоксом человеческой психологии.
В конце XIX века Германия и США претендовали на контроль над островами Тихого океана, причем особый интерес у обеих держав вызывал архипелаг Самоа. Верные принципам «дипломатии канонерок», Берлин и Вашингтон отправили к островам свои эскадры, которые и встретились в гавани столицы Самоа – Апиа. В обеих эскадрах было по три боевых корабля и по несколько кораблей снабжения, так что в бухте было довольно тесно.
15 марта 1889 года на обеих эскадрах заметили приближение страшного тропического циклона. Любой корабль, который остался бы в гавани, неминуемо был бы разбит о скалы. Единственным спасением был немедленный выход в открытое море.
Но ни германский, ни американский адмиралы не могли решиться первым отойти от берега. Покинуть гавань первым означало признать свое поражение в мини-противостоянии за обладание Самоа, и потому обе эскадры стояли в порту, пока не налетел тайфун.
Результаты оказались более чем плачевными. Из судов, находившихся в бухте, уцелели лишь один американский и один немецкий корабль, да и их пришлось снимать с рифов и ремонтировать. Число жертв исчислялось сотнями.
Впрочем, если бы эскадры все-таки открыли огонь, жертв возможной германо-американской войны было бы значительно больше. А так противостояние США и Германии кончилось тем, что острова просто поделили.

Как Иди Амин «победил» США

За эпохой мировых войн последовало крушение колониальной системы, и европейцы, прекратив делить мир, перестали воевать друг с другом. Но молодые государства, возникшие на руинах колониальных империй, были готовы воевать за место подтропическим солнцем.
Некоторые из конфликтов народившегося третьего мира были порождением больного воображения новоявленных диктаторов. Так, знаменитый правитель Уганды Иди Амин однажды объявил войну США, а поскольку Вашингтон никак на это не реагировал, на следующий день провозгласил себя победителем.
В 1978 году «повелителю всех тварей земных и рыб морских» пришло в голову начать настоящую войну с соседней Танзанией, которая была безнадежно проиграна, после чего диктатор-людоед удалился в изгнание.

Сальвадор-Гондурас 3:0

Однако большинство войн второй половины XX века все же имели под собой экономическую основу. Это относится даже к самому нелепому конфликту прошедшего столетия, известному как «футбольная война».
К концу 1960-х годов отношения между Сальвадором и Гондурасом резко обострились. Обе страны были членами организации Центральноамериканского общего рынка. Согласно правилам этой организации, более развитый экономически Сальвадор имел некоторые торговые привилегии, что очень не нравилось Гондурасу.
Между тем сальвадорские крестьяне страдали от малоземелья и тысячами переселялись в Гондурас, где незаконно захватывали пустующие земли. К 1967 году в Гондурасе проживало около 300 тыс. сальвадорских мигрантов, многие из них занимались торговлей и активно вытесняли гондурасцев из бизнеса.
В конце концов власти Гондураса че выдержали и стали активно выселять сальвадорцев на историческую родину, что сопровождалось массовыми притеснениями трудовых мигрантов. В ответ в Сальвадоре поднялась волна антигондурасских настроений. Военные режимы обеих стран жаждали укрепить свое положение, так что патриотический угар был весьма кстати для властей по обе стороны границы.
В 1969 году начались стыковые матчи за путевки на чемпионат мира по футболу 1970 года, и командам Сальвадора и Гондураса предстояло померяться силами. Первый матч выиграли гондурасцы со счетом 1:0, после чего одна сальвадорская болельщица и патриотка застрелилась, не вынеся национального позора.
Второй матч выиграли сальвадорцы со счетом 3:0, после чего сальвадорцы бросились избивать вражеских болельщиков и жечь гондурасские флаги.
Третий матч окончился со счетом 3:2 в пользу Сальвадора, после чего гондурасцы избили двух сальвадорских вице-консулов и пошли громить еще не выгнанных нелегалов, а гондурасское правительство разорвало отношения с вероятным противником.
14 июля Сальвадор двинул на Гондурас войска. Война продолжалась шесть дней и закончилась победой Сальвадора. Гондурас был вынужден платить компенсации ограбленным иммигрантам, но зато Сальвадор лишился своих торговых преимуществ и вообще всей своей торговли с Гондурасом.
После этой войны обе страны ожидала долгая полоса экономических и политических неурядиц. Зато обе военные хунты на волне патриотических настроений заметно упрочили свою власть.

Полоцкая «Елена Прекрасная»

А вот случаи из белорусской истории, когда войны начинались из-за абсурдных поводов. Была в Беларуси своя Елена Прекрасная, которая спровоцировала военный поход. И звали ее Рогнеда.
Эта история известна всем еще со школьных учебников и подробно описана в «Повести временных лет». Летопись гласит, что к Рогнеде, дочери полоцкого князя Рогвалода, посватались сразу два брата – Ярополк, который княжил в Киеве, и Владимир, которому принадлежал Новгород. Братья враждовали между собой и таким образом хотели заручиться поддержкой полоцкого князя.
Выбор княжны пал на Ярополка. «Не хочю розути робичича, но Ярополка хочю», – заявила Рогнеда, намекая на происхождение Владимира, который был незаконнорожденным сыном князя Святослава Игоревича и его наложницы Малуши Любечанки, ключницы княгини Ольги.
Владимир, прозванный в народе Красное Солнышко, отказа девушки не стерпел. Собрал войска и пошел на Полоцк. Он убил отца, мать и двух братьев Рогнеды, а над самой княжной надругался на глазах тогда еще живых родителей. Потери полочан в этом конфликте не называются.
Саму княжну Владимир все же взял потом в жены, о чем явно пожалел. В Суздальской летописи рассказывается, как однажды Рогнеда чуть было не зарезала спящего мужа, но внезапно проснувшись, тот успел схватить ее за руку и потому остался жив.
Если бы не заступничество маленького сына Изяслава, который встал с мечом на защиту матери, судьба полоцкой княжны была бы предрешена. За этот проступок Рогнеду и ее сына Владимир отправил в ссылку в глухое место у истоков Свислочи, где сейчас находится город Заславль.

Как «ошибка» в документе уменьшила население Беларуси вдвое

Самым кровопролитным военным конфликтом по праву может считаться война России с Речью Посполитой 1654-1667 гг., в результате которой население Беларуси уменьшилось в два (!) раза. Однако мало кто знает, что для развязывания этой бойни был выбран абсолютно абсурдный повод – неточность в официальном документе. В частности, в написании царского титула российского царя Алексея Михалойвича.
Московские послы, приехавшие летом 1653 года в Речь Посполитую напирали на то, что подкорм-чий Петр Вяжевич пропустил в обращении к царю Алексею Михайловичу определение «повелителя всея Руси». Царские переговорщики требовали «над виноватым в умалении государева титула… справедливость учинить перед ними же». В пример даже приводился персидский шах, который прислал таких же забывчивых в Москву царю для наказания.
Заметим, что даже при желании перечислить все регалии российского государя было чрезвычайно сложно. Польский мемуарист Ян Пасак, удивленный количеством титулов и необходимостью их знать наизусть, отмечал, что в Москве замечают принижение имени царского быстрее, чем имени Божьего.
Шляхта не последовала примеру персидского шаха. И по возвращении послов в Москву Земский собор в октябре 1653 года постановил: «За честь царей Михаила и Алексея стоять и против польского короля войну вести, а терпеть того больше нельзя».
В итоге в июне 1654 года была развязана война, в результате которой население Беларуси сократилось с 2,9 млн. человек до 1,4 млн.
Понятно, что забывчивость писаря стала лишь формальным поводом для объявления войны. Еще задолго до роковой ошибки Россия готовилась к наступлению: уже в марте 1653 года патриарх Никон благословил царя на этот поход, и хорошо вооруженные войска лишь ждали команды. Однако царская знать все-таки могла проявить большую смекалку и придумать для войны повод посерьезнее.